Чертог фантазии

Писать о Готорне тяжело, и даже не потому, что Готорн был великим писателем. Если уж заниматься иерархическими изысканиями, то он вряд ли попал бы в первую десятку американских писателей прошлого столетия. Тем более, в первую десятку мировых. Сложность в другом. Как известно, о Готорне написал Борхес. Впрочем, о ком он не написал?

Так вот. Существует некий набор негласных, но обязательных к исполнению правил для читающих. Одно из них гласит: глупо заводить разговор о книге, о которой уже говорил Борхес. Ничего нового вы все равно сказать не сможете. И, к сожалению, это истина. Причем из нее следует необходимость вообще отказаться от разговора о книгах. Смотрите последнее предложение предыдущего абзаца. И тут возникает вопрос: почему все же Борхес написал о Готорне? Упомянутое выше последнее предложение первого абзаца дает на него ответ, по крайней мере, один из возможных: Борхес писал обо всех, кто писал до него. Но, кажется, с Готорном дело обстоит сложнее. Или проще. В данном конкретном случае я не берусь судить. Маленький сборник рассказов Натаниэля Готорна, выпущенный издательством «Текст», в который вошло девять новелл, не самых, кстати, лучших у данного автора, многое объясняет. Не знаю, случайно ли так получилось, но именно эти девять (семь — впервые на русском) коротких историй нагляднее, чем знаменитая и любимая, кстати, Борхесом, «Алая буква», проясняют то, почему все же Борхес заметил Готорна.